Эта душераздирающая история началась в подмосковном Дедовске почти три года назад и продолжается до сих пор. Матвей Иванов — полуторамесячный мальчик-отказник — пропал из детского отделения больницы. Когда уже никто не верил, что ребенок жив, он нашелся.
Почти три года мальчик жил в 10 километрах от места исчезновения, в поселке Павловская Слобода. Полицейские получили сигнал: у водителя Спахова растет сын, на которого не оформляли никаких документов. Мать, Елена Спахова, во всем призналась: я украла ребенка. Историю Елены мы рассказывали много раз. Забеременела от любимого человека, случился выкидыш, наплела Сергею и родным, якобы родила, но мальчику нужно побыть под присмотром врачей. Через неделю вернулась в больницу, чтобы выкрасть отказника. В новой семье его называли Егором.
На Спахову завели уголовное дело. Статья серьезная — «похищение несовершеннолетнего», от 5 до 12 лет реального срока. Мальчика забрали. Общество забурлило.
Одна сторона: Елена растила сына как родного. И надо оставить все как было, не ломать им жизнь. Пусть Спаховы Егора-Матвея воспитывают сами!
Другая: если оправдать ее поступок, потерявшие своих детей женщины начнут чужих тягать из больниц в массовом порядке.
РЕКОМЕНДОВАЛИ РЕБЕНКА ОТ 9 ЛЕТ
Что и говорить, натворила Елена дел, запуталась сама, запутала мужа. Но вот следствие в это дело Сергея втягивать не стало, приняли версию Елены — муж не догадывался, что ребенок неродной. Хотя поверить в это очень сложно. Однако поверили, и Сергей Спахов стал добиваться, чтобы его сделали кандидатом на усыновление Егора. Он прошел школу приемных родителей. Собрал все документы. Но в итоге срезался на экспертизе, которую проводили психологи.
В распоряжении «КП» есть эта экспертиза и сделанное по ней заключение управления опеки и попечительства Красногорска.
Психологи пишут, что у Спаховых в семье нет четкой иерархии. А самому Сергею «свойственны застенчивость, трудности социальной адаптации, недостаток практицизма, ранимость, повышенная чувствительность». Поэтому ему «рекомендовано рассмотреть возможность принять на воспитание ребенка в возрасте от 9 лет и старше». Егорке же сейчас чуть больше трех. Заключение сделано 22 марта. И вот уже почти полгода Сергей Спахов пытается опротестовать его в суде.
«Я ЕЕ ЗА ОБМАН ПРОСТИЛ»
Как могла повернуться жизнь этой семьи, после разыгравшейся драмы? Ведь очевидно — на обман Елена пошла, чтобы удержать любимого мужчину. Боялась, если Сергей узнает, что она не может родить, — уйдет из семьи. А ребенок связал все ниточки расползающегося счастья, Спаховы оформили брак, и жизнь потекла совсем по-другому. И вдруг такой крах! Какие чувства должны испытывать друг к другу супруги? Страх, ненависть, отвращение?
Елену Спахову судят — все идет к приговору. Прокурор просит для нее 5 лет условно.
На заседаниях Спаховы сидят трогательно обнявшись. Елена начинает плакать. Муж ее обнимает, успокаивает. Твердит постоянно: «Я ее за обман простил».
Заседания идут одно за другим. То они едут в Истру, где идет процесс по Елене. То в Красногорск, где суд разбирается по его иску.
На этой неделе было финальное заседание в Красногорском городском суде. Сергей и Елена снова вместе. Один из близких друзей Спаховых накануне рассказывал мне: «Сейчас главное отбить то дурацкое заключение психологов, из-за которого Сергею отказали в праве усыновления».
Но в суде случилось неожиданное. Представительница опеки заявила, что психологическая экспертиза вообще никакой роли не играла.
— Наше заключение о том, что Спахов не может быть усыновителем, основывалось прежде всего на том, что у него нет подтвержденного ежемесячного дохода и официального места работы.
Адвокат Спахова перекладывает справки: у его клиента есть грузовая машина, ее он сдает в аренду, есть сбережения на счету в банке.
— Раньше он официально работал, но из-за кризиса был сокращен. А с 1 октября снова выходит на работу.
Женщина из управления опеки продолжает:
— На момент заключения Сергей Спахов не предоставил никаких официальных документов о своих ежемесячных доходах. Мы не имеем права разрешить при таких вводных усыновлять ребенка. А суд — может. Были случаи, когда даже при наличии судимостей людям давали разрешение на усыновление…
Возникает пауза.
— Получается, Спахов зря оспаривает ваше заключение? — спрашивает судья.
Опека кивает.
Это и для самого Спахова стало настоящим откровением: он столько времени потратил, пытаясь опротестовать это заключение. А мог сразу просить усыновить Егора по суду, минуя все решения органов опеки!
— Вы ведь могли сказать мне, что даже с отрицательной историей я могу подать на усыновление! — злится он.
— Мы не обязаны этого делать!
— Зачем же было меня столько времени мариновать?!
Опека молчит.
Но судья должен принять решение по этому «бесполезному» иску. И он оглашает вердикт. Спахову в иске отказано. Суд Спаховы покидают в тяжелом молчании.
«СОВЕТУЮТ ПОДУМАТЬ ОБ ЭКО»
Спаховы считают, что их в этом деле откровенно сплавили. Намеренно затянули процесс.
— Вы говорили мне, что я имею приоритетное право на усыновление Егора, а за спиной уже искали ему другую семью! — высказывал Сергей претензии к даме из органов опеки.
Егора еще в апреле усыновили новые родители. Что дальше? Новый виток судов — это надолго. Будут ли Спаховы идти до конца, чтобы вернуть чужого-родного ребенка, несмотря ни на что?
— Для Лены и Сергея это очень болезненная тема, — говорит близкая подруга семьи. — Они понимают, что время упущено. Шансов на то, что Егора передадут им, почти нет.
— Может, родить собственного малыша?
— Есть определенные сложности со здоровьем. Некоторые знакомые советуют подумать им об ЭКО. Я точно не знаю, но, думаю, Сергей теперь уже добивается стать кандидатом на усыновление, чтобы получить возможность усыновить другого ребенка. Чтобы у них был общий сын. Хотя, вы знаете, эта история их семью и без того, как ни странно, сделала более крепкой. Сергей повел себя как настоящий мужчина. Он не отвернулся. Простил. Хотя, конечно, ему принять все это было очень непросто.
КОММЕНТАРИЙ ЭКСПЕРТА
Помнит ли мальчик своих «родителей»?
— В психологии есть теория привязанности к родителям у ребенка, — объясняет детский психолог Ольга Годлевская. — Она формируется в течение первого года его жизни. Если мама была хорошая, если она чувствовала мальчика и у них был эмоциональный контакт, для него это внезапное расставание, конечно, просто катастрофа. Ребенок пережил разлуку с семьей. Для него это колоссальный стресс. Это не на день и не на два.
— Егора забрали, когда ему было 2 года и 8 месяцев. Прошло еще 5 с лишним месяцев. Он за это время мог забыть Сергея и Елену Спаховых?
— Нет, конечно. Сейчас он их еще помнит.
