Сижу на приеме в ЖК, вдруг звонок из роддома: — Доктор, срочно к нам! Самообращение — беременная с болями в животе, с двумя рубцами после кесарева сечения! Бросаю прием, бегу со всех ног в роддом, и вижу — на кушетке в приемнике лежит беременная, сероватого цвета кожные покровы и тихо постанывает. — Что случилось? — спрашиваю я, а сама уже заголяю живот и произвожу осмотр. Матка дыбом, плотная, болезненная. Части плода четко не определяются. Сердечные тоны плода четко не выслушиваются — то ли у ребенка брадикардия, то ли у мамы тахикардия…
Тут же вспоминаю, что эта женщина была у меня на приеме в ЖК ровно неделю назад, хотела встать на учет. И у нее действительно два кесаревых сечения в анамнезе. — Живот болит, — жалобно отвечает мне пациентка. — Вот, ездили к родне в соседнюю деревню, всей семьей, на своей машине. Да растрясло наверное, еще в машине живот сильно заболел. А сейчас сил у меня нет терпеть…
— Давление какое? — спрашиваю у своих акушерок. — Сто на шестьдесят. — Перекладывайте женщину на носилки и на руках в хирургию! — Как на руках? — возопили мои девочки. — Она же дошла до сюда сама! — На руках и на носилках! — рявкнула я. — Мужа себе в помощники заберите! А сама понеслась в ординаторскую, и падаю на телефон: — Хирургия? Срочно разворачивайте операционную! Мы к вам несем разрыв матки по рубцу!
Набираю второй номер: — Женская консультация? Срочно поднять карточку Н.Н., она была у нас неделю назад, и с результатами анализов все занести в хирургию! Меня на прием не ждите, я бегу в операционную! Хватаю пустую историю родов и бегу следом за носилками.
В хирургии нас уже встречает Василич, измеряет пульс больной, оценивает хабитус (состояние больной), тихонько спрашивает меня: — Идем на ребенка, или же на маму? Я в ответ круглые глаза: — Василич! Какой ребенок!? Мне бы маму вытащить!
— Понятно, — ответил он, и укатил девушку в операционную. Я бегу в ординаторскую, сталкиваюсь с ассистентом: — Толь, давайте начинайте мыться, я следом! Через… дцать секунд и я готовлюсь, одеваюсь, к столу — начали! Вскрываемся, смотрим: — на нас в рану корпорально разорвавшейся матки смотрит полностью отслоившаяся плацента, нижний край которой неимоверно плотно врос в рубец на всем протяжении. В брюшной полости около пятисот миллилитров темной крови. — Ой, Толя, помогай! Я боюсь! — шепнула я ассистенту. — Не бойся. Давай вместе, — и начинает осторожно, одним пальцем отводить ткань плаценты от краев кровоточащей раны.
Кровотечение не усилилось. — Всё уже сократилось, спокойно работай, — успокоил он меня. И мы начали работать. Отвели плаценту, не задевая нижнего края, вскрыли плодный пузырь, и достали совершенно белого, как лист бумаги, ребеночка, совсем без признаков жизни. — Жалко, не успели… — проговорил мой хирург, — весь выкровился через пуповину. — Василич, посмотри, а? Может еще можно что-то сделать?
Ты ведь у нас волшебник! — слезно попросила я, передавая бездыханное тельце на руки акушерке. Рядом стоял совершенно потерянный молодой неонатолог. Отдав ребенка, мы продолжили работать.
Впереди нас ждала ненавистная экстирпация. И вот минут через десять напряженной работы, когда уже сосуды были перевязаны воедино, и можно было откидывать матку, мы услышали какой-то слабый писк — не то котенок, не то показалось..?
Но писк нарастал и перешел в уверенный плач ребенка! — Неужели оживил!? — изумились мы, — Василич, это наш ребенок плачет!? В операционную с довольной улыбкой вплывает Василич: — А разве не вы только что говорили, что я волшебник?
С легкостью и на подъеме мы закончили операцию. На полном разрыве матки спасли и маму и ребенка! Это была победа всей нашей бригады!!! Василич, наш добрый фей и волшебник, ушел из жизни 02.01.2013 года в возрасте 52 лет, отдежурив суточное дежурство 1 января, на крыльце собственного дома. СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ прекрасному доктору и человеку Рудченко Владимиру Васильевичу от коллег и пациентов.
P.S. Как же славно, что у нас есть такие прекрасные доктора! Делитесь этим волшебным рассказом с друзьями!
