Сео Ок Рел был дважды приговорен к смертной казни и провел тридцать лет в сеульской тюрьме за шпионаж в пользу Северной Кореи. Сегодня ему 90, и он умоляет власти Сеула отпустить его умирать на родину, в Пхеньян, по которому продолжает тосковать, несмотря на все эти годы, проведенные вдали от него.
90-летний северокорейский шпион, дважды приговоренный к смертной казни за шпионаж, умоляет отпустить его в Пхеньян, чтобы умереть на родине.
Примечательный факт: он считает своей родиной Северную Корею несмотря на то, что родился на юге полуострова!
Сео Ок Рел провел в южнокорейской тюрьме тридцать лет, большую часть из которых — в одиночном заключении. Он был освобожден после того, как подписал обязательство лояльности по отношению к Южной Корее. Теперь бывший узник, настаивающий на том, что «не делал ничего плохого, а просто любил свою родину» просит отпустить его в Пхеньян, чтобы он мог умереть на земле, которую считает родной.
Сео Ок Рел родился на территории современной Южной Кореи, где все еще живут его родственники. Затем он стал солдатом и шпионом Северной Кореи, где оставил жену и двоих детей. Он — живое воплощение трагедии полуострова и народа, разделенного силами истории и политики.
В 2000 году Южная Корея вернула на родину около 60 бывших заключенных из Северной Кореи, отбывавших длительные сроки, — по большей части, шпионов и диверсантов. Это стало результатом саммита представителей двух корейских государств.
Сео Ок Рел не попал в число отпущенных, поскольку подписал обязательство о лояльности к Южной Корее, в результате чего автоматически получил южнокорейское гражданство. Сейчас в Южной Корее гражданские активисты развернули кампанию, призывая власти отпустить Сео и еще 16 таких же бывших заключенных, самому старшему из которых 90 года, в страну, которую они считают родиной.
Сео, родившийся в Южной Корее, еще в юности, будучи студентом элитного Сеульского университета, вступил в коммунистическую партию. Когда началась Корейская война, он присоединился к северянам и вместе с ними отступил на север.
Оказавшись в Северной Корее, Сео вступил в Корейскую рабочую партию и устроился на работу учителем в Пхеньяне. Но в 1961 году его отправили в шпионскую школу. «Все произошло так быстро, я даже не успел попрощаться с женой», — говорит он.
Сео отправили с миссией в Южную Корею — он должен был завербовать крупного чиновника, чей брат перешел на сторону Севера. Но, когда Сео передал чиновнику письмо от брата, тот холодно пожал плечами. «Для меня он все равно, что умер», — сказал он.
После провала своей миссии Сео некоторое время скрывался, пока, наконец, не получил по радио приказа возвращаться домой. Увы, он не сумел вовремя выйти в точку встречи, и спасательная лодка уплыла без него. В отчаянии он попытался уйти в Северную Корею вплавь, но был схвачен южнокорейскими пограничниками. «Шпион обязан при аресте покончить с собой с помощью оружия или яда, — говорит Сео. — Но у меня не было даже времени на самоубийство». По словам Сео, его допрашивали много месяцев, избивали, лишали сна и еды. Наконец, военный суд приговорил его к смертной казни за шпионаж. Он ждал смерти со дня на день, но, в конце концов, смертный приговор отменили — учитывая, что это была его первая, к тому же провальная миссия. Он остался в тюрьме, где десять лет спустя, в 1973-м, его вновь приговорили к смерти — на сей раз за коммунистическую агитацию среди заключенных. «Моя мать упала в обморок в зале суда, когда прокурор потребовал для меня смерти», — говорит Сео.
Родители Сео продали все, что имели, чтобы обеспечить его защиту. Они умерли, так и не увидев освобождения сына.
В тюрьме Сео много раз пытались отговорить от коммунистических взглядов посулами и угрозами, но он оставался тверд. «Идея важнее, чем моя жизнь», — и сегодня говорит он.
Лишь через 30 лет тюрьмы, в 1991-м, он пошел на компромисс и написал обещание лояльности. Сегодня он живет один, в маленькой квартирке, и мечтает вернуться в Пхеньян. Многочисленные группы корейских активистов поддерживают его стремление. А недавно западные журналисты выяснили, что жена и сыновья Сео до сих пор живы. Журналист ошарашил его этим сообщением, спросив: что бы он сказал жене теперь, после долгой разлуки?
«Я сказал бы — спасибо, что ты жива, — проговорил Сео. — Я по тебе скучал. Я не думал, что расстаюсь с тобой так надолго».
