По Нью-Йорку одновременно колесит 13 000 желтых машин. Передвигаться здесь на такси — дешево, удобно и безопасно. О негласных правилах нью-йоркских таксистов, о том, какие экзамены они сдают и зачем платят 1 млн долларов за металлический «медальон» на капоте машины — в нашем репортаже из салона нью-йоркского желтого такси
С Сэмми мы встретились в кафе на Манхэттене, между 37-й и 38-й улицами на Десятой авеню. Рядом река Гудзон, знаменитая площадь Таймc-Сквер и не менее знаменитый вокзал Гранд-Централ. Выезжать на работу именно отсюда для Сэмми своего рода традиция, ритуал. Каждое утро он выпивает в этом кафе внушительную чашку чая (это только в кино американцы пьют литрами кофе) и приступает к работе.
Мы садимся в машину, трогаемся и — словно вплываем в желтое море. Кругом сплошные кебы — такси в Нью-Йорке называют так же, как в Лондоне.
— Видишь, китаец за рулем? Ух, они нервные! Даже если просто спрашивают, как проехать, кажется, что хотят ударить. А вон индус в чалме. Вид, будто шея сломана. Потому что чалма в крышу упирается, и головой вертеть сложно. А гаитяне очень шумные. Когда ждут клиентов в аэропорту, то обязательно играют в шашки и так орут, так бьют по доске, что не слышно, как самолеты взлетают! Кого только нет среди нас… Есть даже одноногий от рождения, хороший парень. А еще в прошлом году работал водитель, которому было 94 года, можешь себе представить?
— А женщины есть?
— Спрашиваешь… Больше пятисот!
ПРОЛЕТАРИИ ВСЕХ СТРАН
По таксистам Нью-Йорка можно изучать географию. Тут работают выходцы из более чем 175 стран. Сэмми когда-то приехал из Ганы. Коренных американцев не более 6%, но их много среди владельцев бизнеса.
Водители сигналят так, что, кажется, можно оглохнуть, подрезают друг друга, буквально воруя клиентов, некоторые орут с диким акцентом, высунувшись в окно, а самые нервные могут даже запустить по автомобилю 25-центовиком. Сэмми внешне остается невозмутимым. Кричать в окно при пассажирах водитель не имеет права.
— Дело не только в штрафе за хамство, — говорит Сэмми. — При такой работе улыбаться и сохранять спокойствие полезно для собственной психики. Правда, не все это понимают.
Только за сутки такси Нью-Йорка перевозят около 600 000 пассажиров. По городу одновременно колесит больше 13 000 желтых машин. Их обслуживает 50 000 водителей — по закону таксист не может крутить баранку больше 12 часов подряд, а вот машины работают практически безостановочно. Сэмми за полную смену проезжает не меньше 300 километров.
Поймать его машину — большая удача, потому что только у него да еще пяти таксистов Нью-Йорка не просто автомобиль, а «лексус». При покупке в дилерском центре Сэмми получил скидку в 3000 долларов и льготное техобслуживание, когда сообщил, для чего приобретает машину. Он, конечно, ее переоборудовал в соответствии с требованиями: перекрасил, установил таксометр и специальное освещение на крыше. Единственное, чего не сделал, — не поставил пластиковую перегородку между передними и задними сиденьями. Как хозяин — не обязан.
Мы подъезжаем к Центральному парку. Мимо нас под мелодичный цокот копыт проплывает красивое ландо с туристами. Грива белой лошади украшена бантиками. Хвост тоже.
— Новый мэр распорядился убрать всех лошадей из Центрального парка, а с улиц и подавно, — говорит Сэмми, провожая экипаж взглядом. — Сказал поменять на электромобили. Мол, животные — это и несовременно, и дополнительный трафик на дорогах. А мне кажется, туристам их будет не хватать.
С 58-й улицы мы поворачиваем направо, на Седьмую авеню.
— Между Седьмой и Восьмой авеню и проходит, наверное, единственная кривая улица в Манхэттене — Бродвей. Посмотри налево, там Карнеги-холл, слышала? Вот и я слышал, но до сих пор не бывал.
Мы упираемся в пешеходную зону, дальше проезд запрещен. Здесь «кривой» Бродвей встречается с Седьмой авеню, это Таймс-Сквер. Тут всегда шумно и многолюдно, при этом безопасно и весело.
— Когда я начинал работать, это место считалось одним из самых мерзких в городе, — смеется Сэмми. — Здесь были специальные театры, в которых показывали порнографию, куча секс-шопов, криминал процветал: обманывали покупателей, воровали кошельки, продавали наркотики. Все изменилось лет двадцать назад, когда Джулиани стал мэром. У меня когда-то была идея поставить камеру на переднее стекло и снимать город целый год, а потом смонтировать, как все меняется вокруг. Такие «метаморфозы глазами таксиста». Но руки не дошли… Люблю отсюда начинать рабочий день. Я могу начинать, когда захочу, и с того места в Манхэттене, откуда хочу. По праздникам не работаю и автомобиль в аренду никому не даю. Почему? Да потому что я сам себе хозяин. Я купил «медальон»!
ДЕТАЛИ
Формула такси
Машина выкрашена в канареечно-желтый цвет.
На борту надпись NYC TAXI, буква T — желтого цвета в черном кружочке, «шашечки», а также персональный номер машины. Три раза в год желтое такси проверяет специальный инспектор — на безопасность для пассажиров, степень изношенности и т. д. Черные надписи на борту частенько мигрируют по кузову или видоизменяются, в отличие от цвета машины.
На капоте — «медальон». Это тонкая металлическая пластина, на которой изображен один из символов Нью-Йорка — Бруклинский мост, указан номер лицензии и название организации, выдавшей ее (в Нью-Йорке это всегда TLC), время действия («медальон» — хоть и пожизненная лицензия на такси, но пластина подлежит замене каждые два года).
На крыше — фонарь с номером машины. Если горит, значит, такси свободно. За фонарем может располагаться рекламный баннер — небольшой, обычно трапециевидной формы.
Между передними и задними сиденьями — пластиковая перегородка. Встречаются редкие авто, где ее нет. Но так можно работать только в том случае, если водитель — владелец машины. Когда же владелец такси нанимает водителя, он обязан защитить работника, то есть поставить свое образный заслон между ним и пассажирами.
Навигатор — необязательное устройство. По желанию водителя крепится на передней панели.
Счетчик. Обязательное устройство. Крепится на передней панели.
За сиденьем водителя — или в изголовье, или в перегородке — табличка с информацией о таксисте: фамилия, имя, персональный номер, а также номер телефона организации, куда можно обратиться с жалобой.
Считывающий кредитные и дебетовые карты терминал встроен в заднюю часть спинки переднего кресла, с его помощью пассажир может оплатить поездку самостоятельно, не обращаясь к водителю.
В спинку переднего сиденья также встроен экран компьютерного устройства, при помощи которого можно купить билеты на самолет, поезд или концерт, узнать последние новости. Кроме того, отследить, где находишься и сколько уже должен заплатить.
«МЕДАЛЬОН» ЗА МИЛЛИОН
Это мечта каждого таксиста. Для многих несбыточная. «Медальон», металлическая пластина, которая вешается на капот машины, — это пожизненная лицензия на право владения такси. Она же дает право подбирать пассажиров на улице. Вызвать желтое такси по телефону невозможно. Продается «медальон» в TLC (Taxi and Limousine Commission). Это специальное учреждение при мэрии Нью-Йорка. Оно принимает экзамены у водителей, выдает лицензии, продает или дает «медальоны» в аренду, контролирует деятельность таксистов, штрафует — в общем, регламентирует всю работу этого вида транспорта.
— Я свой «медальон» купил после того, как отработал 12 лет на босса. 18 лет назад он стоил мне почти двести тысяч долларов, пришлось взять кредит. А сейчас они в среднем по миллиону. Все потому, что власти города уже несколько лет не увеличивают количество «медальонов», и продаются они только на аукционах или с рук, — говорит Сэмми. — Иметь «медальон» очень выгодно. Даже большой кредит на него можно отбить лет за пятнадцать. А знаешь, сколько стоил первый «медальон»? В 1937 году его продали за десять долларов! Нам на курсах рассказывали.
Чтобы работать таксистом, необходимо пройти полуторамесячные курсы, сдать экзамен по географии города и английскому и получить лицензию на право работы.
— Главное, не нарушать правила — штрафуют сразу. Видишь, у меня тут фамилия, имя и персональный номер, — Сэмми показывает на спинку кресла. — Пожаловаться — дело одной минуты. Просто звонишь в TLC, сообщаешь эти данные — и все! Первый штраф обычно 250 долларов, потом 500… После трех штрафов могут лишить лицензии.
Мы проезжаем по Пятой авеню и упираемся в 34-ю улицу, где стоит Эмпайр-стейт-билдинг. На ближайшем повороте выруливаем на Мэдисон-авеню с ее дорогими магазинами. Тоже престижное место.
— Да, Нью-Йорк сегодня и тридцать лет назад — это два разных города, — говорит Сэмми. — Тут раньше было страшно. Мы же рядом с Гарлемом. Сейчас там парки, дорогой Колумбийский университет… Обидно только, что моя работа все равно еще в списке наиболее опасных в городе. Недавно прочитал: Отдел труда США признал, что вероятность быть убитым на нашей работе в тридцать раз выше, чем на других. Вот про водителей автобусов все знают: только тронь пальцем — и семь лет тюрьмы обеспечено. А если пассажир устроит драку с таксистом, то может отделаться штрафом. А чем мы хуже?
Почти 70% желтых такси находится в руках частников, но это общественный транспорт, который контролируется властями.
13 ТЫСЯЧ ОДИНАКОВЫХ
Передвигаться на такси в Нью-Йорке удобнее и дешевле, чем на личном автомобиле.
— Припарковаться на Манхэттене негде, — рассуждает Сэмми, — и ехать куда-то на своей машине — морока. Власти не поднимают цены на такси специально, чтобы разгрузить центр от личного транспорта. Если вас трое и вам ехать пять-десять минут, то даже с учетом чаевых получается дешевле, чем на метро. Только вот зачем-то решили в течение семи лет все машины в городе поменять на «ниссаны», ага, все тринадцать тысяч такси. Объявили тендер, выиграл его Nissan NV200, фургон. Видишь — вот такой.
Действительно, и как я раньше не замечала? Половина потока — тот самый «ниссан».
— Я, конечно, понимаю, что «ниссан» — электрогибрид, и это важно для экологии. С другой стороны, у нас сейчас много разных гибридов в такси: и Toyota Prius, и Ford Escape Hybrid, зачем их-то менять? Нам говорят: вы выиграете, будете экономить на бензине. А я думаю: э, нет, лучше продам «медальон» и буду дома сидеть. Ведь мы, таксисты, любим отличаться друг от друга, кто-то покупает дорогое авто, кто-то смешное, кто-то лепит на машину наклейки — главное, чтобы она соответствовала стандартам TLC. У меня дорогой автомобиль, я сорок тысяч за него отдал. Но проехать в моей машине или какой-то «тойоте» — по цене одинаково, тарифы единые. Других машин тринадцать тысяч, а нас всего шестеро, и мы братство. А они хотят, чтобы я отказался от «лексуса»! Да я двери сам открываю, чтобы пассажиры ими не хлопали, я люблю эту машину, как ребенка!
Один из «лексусовладельцев» — Илья Атанелов — выходец из бывшего СССР. Он приехал в Нью-Йорк 25 лет назад и сразу сел за баранку. Сегодня ему за 60, и он все еще таксует. Машину хранит в гараже около собственного дома на Брайтон-Бич. Ехать туда от Манхэттена не менее получаса даже без пробок. Но Илью это вполне устраивает, он тоже владелец «медальона», а потому сам себе хозяин.
РУССКИЕ РУЛЯТ
Любопытно, но выходцы из России имеют прямое отношение к появлению такси в Америке. В 1922 году некий Морис Маркин из Смоленска основал автомобильную компанию Checker Motors. Она специализировалась на выпуске авто именно для такси. Логотипом его фирмы стали знаменитые «шашечки».
Каких-то 13 лет назад не менее трети водителей желтого такси в Нью-Йорке были русскоязычными. Сегодня таких почти не осталось. Русские переквалифицировались во владельцев «медальонов». Так, олигарх Евгений Фридман восемь лет назад поразил Нью-Йоркский аукцион: купил сначала 54 «медальона» за 26 миллионов долларов, а через неделю — еще 60 по цене, которую никто не смог перебить, — от 527 000 долларов за штуку. Дело в том, что медальоны были не совсем обычные — некоторые продавались с машинами, приспособленными для перевозки инвалидных кресел, а другие шли в связке с авто, работающими на альтернативном топливе. Сегодня эти виды такси в Нью-Йорке очень популярны. Власти планируют сделать все машины в недалеком будущем экологичными и приспособленными для перевозки людей с ограниченными возможностями.
Мамед Джаниев, Владимир Басин, Максим Кац, Давид Левиев, Юрий Трескунов — эти и многие другие выходцы из России являются собственниками желтого такси в Нью-Йорке. Русскоязычных в бизнесе больше, чем коренных американцев.
— Вас, русских, еще несколько лет назад я называл crazy Russians, — улыбается Сэмми. — Теперь нет. Русские водители заступились за Клиффа, моего друга. Он вышел на работу после операции на сердце. Стоял в аэропорту, ждал клиентов, там для нас есть специальное место между терминалами, большая стоянка, где может накапливаться до ста машин. Клифф решал кроссворд и вдруг услышал, что кто-то, прости, справляет нужду прямо тут, на дороге, в шаге от туалета. Он сделал замечание… А тот взял дубинку и позвал друзей. Понимаешь, мой друг еврей, а тот таксист был арабом, и через минуту машину Клиффа окружили человек восемь-девять. Никто не вышел заступиться. И вдруг как по команде хлопнули четыре дверцы. Это были русские, кто-то держал отвертку, кто-то еще что… И один из них сказал всего лишь фразу «Тронешь его, получишь от нас». Русских было в два раза меньше, но арабы быстро ретировались… Смотри, это монастырь! Сколько лет езжу мимо него, столько любуюсь!
КОПЫ В КЕБАХ
Зрелище впечатляет. Клойстерс — одно из самых старых зданий Нью-Йорка. Оно стоит на горе и разительно отличается от окружающих его построек. Тормозить нельзя, и Сэмми не притормаживает даже на секунду, хоть полиции нигде не видно.
— А вот и копы! — Сэмми толкает меня в бок локтем, смотрю в окно — нас обгоняет с виду совершенно обычный кеб.
Никто не знает, сколько фальшивых такси ездит по улицам Нью-Йорка: американскую полицию хлебом не корми, дай поработать под прикрытием. В Нью-Йорке копом может оказаться любой человек, включая бездомного в метро и таксиста. «Полицейское такси» особенно удобно использовать по ночам, когда транспорта мало и любое авто на виду. Нетаксист вряд ли отличит его от настоящего, потому что разница минимальна. Например, на крыше может быть реклама неизвестной компании без телефона и адреса. Или «медальон» прикручен к капоту большим болтом, хоть по правилам должен крепиться специальной заклепкой.
— Смотри, кого-то преследует, — Сэмми провожает фальшивый кеб взглядом. — Может, кто пять человек в машину посадил. Так бывает: трое назад садятся, один к ним на колени ложится, а ты и не видишь, а потом глядь в зеркало — их там четверо скалится, и пятый у тебя на переднем сиденье. Обычно довозишь такую компанию, они прыг — и побежали в разные стороны. Ни денег за проезд, ни чаевых.
Чаевые в Нью-Йорке — не просто благодарность за сервис, здесь они так же обязательны, как плата за проезд. Но не все эти правила знают или соблюдают.
ОТБЛАГОДАРИТЬ ПО ПОЛНОЙ
— Видишь, у меня в машине правила висят? Читай последнюю строчку: если обслуживание вас не устроило, вы можете отказать в чаевых. Так вот иногда мне кажется, что я только и делаю, что плохо обслуживаю, потому что чаевых или нет, или они мизерные…
Мы спускаемся из Бронкса по Бродвею обратно в Манхэттен, в нижнюю его часть, где находится Чайна-таун, Сохо и Уолл-стрит.
— Не люблю возить австралийцев, вот я скажу тебе люди: в жизни не дадут ни цента! Видите ли, у них в стране все всегда включено в счет! Как и евреи-хасиды… Итальянцы, испанцы и чернокожие тоже не радуют. Впрочем, как и русские. Мой любимый клиент — это американский мужчина, причем любого возраста. Он и не привередлив, и чаевые всегда оставит. Уж прости, но женщин мы возить не любим. Особенно молодых, которые недавно получили образование, а теперь работают. Такая обычно садится ко мне в машину со стаканом кофе и газетой, едет один квартал, а потом достает American Express, чтобы рассчитаться… А для меня это сплошные убытки, потому что с ее трех долларов я должен заплатить пяти организациям, включая налоговые. Но отказать нельзя… Тоже странно — по всей Америке для кредиток есть лимит, обычно вы не можете купить по карте что-то дешевле десяти долларов. Но это правило не действует в такси! А ведь расценки у нас минимальные.
Таксист желтого кеба не может взять цену за поездку с потолка. Все фиксировано: два с половиной доллара стоит остановить машину; если она едет от десяти километров в час, то каждые 320 метров (одна пятая мили) обойдутся пассажиру в 50 центов. Если скорость меньше или машина стоит в пробке, то каждая минута также будет стоить полдоллара.
Еще 15 лет назад никаких тарифов не существовало, таксисты озвучивали цену по приезде на место. Обычно сумма была такая, что пассажиры начинали возмущаться, тогда водители угрожали полицией или даже физической расправой. Да, в желтых такси и тогда стояли счетчики, но при помощи специальных устройств их безбожно накручивали. Сегодня обмануть клиента невозможно — фиксированные тарифы позволяют пассажиру самостоятельно посчитать стоимость поездки, тарифные сетки наклеены на задние окна кеба. Однако в аэропортах до сих пор промышляют нелегальные таксисты. Что, впрочем, мало заботит Сэмми — он прилично зарабатывает. Хватает и на выплаты по кредитам, и на содержание семьи.
— У меня трое детей, — говорит Сэмми. — Старшей дочке девять, младшей три с половиной, сыну семь. Я долго не женился. Тридцать лет назад вырвался из Ганы — тогда в нашей стране перевороты шли один за другим, и получить статус беженца было просто. Я неплохо говорил по-английски, прошел курсы, получил лицензию, ну а дальше ты знаешь… Я тогда в любви успел разочароваться, был занят только одним — деньги, деньги, побольше денег! А потом встретил будущую жену… Она младше меня на двадцать с лишним лет. Когда мне исполнилось 50, родилась первая дочка. А теперь я работаю за пятерых. Да, я неплохо зарабатываю — от четырнадцати до тридцати пяти долларов в час плюс чаевые. Но и расходы, конечно, большие: бензин, стоянка, техническое обслуживание, выплаты по кредиту за машину и «медальон»… Все вместе тысяч сорок долларов в год. Опять же платишь за проезд по тоннелям, а их в городе немало, за некоторые мосты. А из отдаленных точек города возвращаешься в Сити пустым.
Мы выезжаем на Восьмую авеню. На солнце переливается Freedom Tower, башня, построенная на месте «близнецов», разрушенных во время террористической атаки 11 сентября 2001 года. Ее видно даже из дальних районов Бруклина.
— Да-а-а-а, сколько лет прошло, а до сих пор забыть тот день не могу. Меня тогда не было в Сити, повезло. Но коллега рассказал, как он вышел из машины, не понимая, что происходит. И вдруг одна башня стала падать, а потом полетел такой очень теплый пепел. И он облеплял все, и облепил моего знакомого почти полностью. Этот пепел был из плоти, из людей. Многие из нас в тот день работали бесплатно, очень многие. Стыдно было брать деньги. Илья, у которого тоже «лексус», несколько раз возвращался в Сити за людьми, ничего ни с кого не взял. Та трагедия сильно изменила город. «Близнецы» были как два НЛО. Нынешняя башня другая. И город другой стал, совсем другой.
Я вышла в нижней точке Манхэттена. Там, где сияет на солнце медный бык — символ Уолл-стрит, откуда пешком можно пройти по Бруклинскому мосту, а можно отплыть к берегам Стейтен-Айленд на бесплатном пароме такого же цвета, как нью-йоркские такси. Сэмми коротко сигналит на прощание и растворяется в желтом море машин — ему еще часов шесть сегодня крутить руль.
