Свадьбы как таковой у них не было, была регистрация брака в 1998 году в Америке, хотя вместе они уже почти сорок лет. О существовании жены Валерия Леонтьева Людмилы Исакович мало ко знает. И это не удивительно, они оба не слишком жалуют прессу и женщина уже много лет живет за океаном, в Майами. К тому же мало кто верит в то, что они женились по любви.
В последний время поговаривают о разводе Валерия Леонтьева и Людмилы Исаакович. Поводом для этого послужили слухи, что певец уже больше года живет в одиночестве в своей квартире в Москве, а его жена живет в США в Майами.
Вот как рассказывает о начале их отношений сама Людмила: «Все произошло достаточно прозаично — в 1972 году я была музыкальным руководителем сыктывкарского ансамбля «Эхо». Однажды к нам пришел очень красивый, стильный молодой человек. И я сразу поняла, что его ждет большое будущее — он был такой пластичный, необычный, с интересным вокалом. Мой старый друг, Батак, очень помог нам в те времена. С ним я познакомилась, когда мне было 19 лет, а ему — 34. Он мне всегда говорил: мой дом — твой дом. И когда мы с Валерой приехали в Москву, то отправились именно к нему. Конечно, Батак очень удивился, увидев со мной столь необычного молодого человека. И тактично спросил меня на ушко, кто это. Я тогда сказала: «Этот чувак будет работать со мной!»
Поначалу мы просто вместе работали и лишь потом поняли, что уже не можем друг без друга».
О начале карьеры Валерия: «Мой муж всегда верил в себя. И я его всю жизнь поддерживала, переживала за него. Валера — очень чувствительный человек, тонкий. Но, несмотря ни на что, он справился. Многие другие артисты, сталкиваясь с подобными трудностями, ломались — спивались, бросали творчество, уходили со сцены. Валера не такой. Хотя, конечно, власти ему очень сильно мешали в пути на Олимп. То пытались урезонить насчет внешнего вида, и Валере приходилось какими-то немыслимыми способами раскручивать себе волосы — чтобы не было кудрей. Постоянно были придирки по поводу концертных костюмов, которые, кстати, Валера по первому времени шил себе сам. Жили мы тогда за сценой в нашей местной филармонии, где выступали по вечерам. Как-то раз моего будущего мужа сняли для новогоднего «Огонька», что по тем временам для молодого артиста было очень престижно. Он сидел, весь вечер ждал, что его покажут. Но его номер вырезали. Валера до такой степени расстроился, что всю ночь сидел и плакал. Но не сдался. А когда я в первый раз увидела его выступление по телевизору, то подбежала к экрану и поцеловала его — даже смешно это все вспоминать!»
О своей работе: «Собак я всегда любила и когда переехала в Америку, то решила, что буду зарабатывать тем, что буду их выгуливать! Знаете, когда берут несколько собак, идут в парк и там с ними гуляют — утром, днем и вечером… Но устроиться так и не смогла — все места уже были заняты. И поэтому я решила научиться их стричь. Мне повезло, я попала в хорошее место на Бродвее и там быстро все освоила — сначала просто мыла их, а потом уже работала с ножницами…»Иногда она стрижет и Леонтьева, хотя много лет была бас-гитаристом в его группе.
Это интервью Валерия Леонтьева (2002 год) — Как получилось, что вы живете в разных странах — она ведь была менеджером вашей группы «Эхо»? — Как-как — после одного из наших концертов в США она решила остаться там навсегда. Тогда еще не знала, чем будет заниматься, просто очень хотела остаться. Потом уже она занималась всем чем попало. И даже посуду мыла! А что ей еще оставалось? Это была чужая для нее страна. Она никого не знала, и никто не был в курсе, кто она такая.
— Неужели она просто взяла и осталась? Ни денег, ни вещей… — Нет. У меня было пять тысяч долларов от нью-йоркского концерта, я ей их и отдал… — С тех пор она не просила у вас денег? — С тех пор сама стала зарабатывать. Люся сразу же пошла на курсы барменов. Потом она сопровождала детей в поездках на школьном автобусе. Когда малыши возвращались из школы домой, она следила, чтобы они чего-нибудь не натворили. Как вы думаете, чем она сейчас себе на жизнь зарабатывает? Ну?.. Стрижет собак! Она в этом деле собаку съела. (Смеется.) Люсенька же у меня собак с детства любила.
Я помню, как-то в Сыктывкаре после своих выступлений в ресторане она не выходила из заведения, прежде чем не заглянет на кухню. Всегда с большой сумкой. У выхода ее уже поджидали всякие Бобики и Тузики. Знали: сейчас выйдет Люся, и будет кормежка. — Люся, наверное, очень дорогой мастер — у нее исключительно звезды своих любимцев стригут? — Почему, самые разные люди. И актеры, и полицейские, и адвокаты, и врачи… Все стригут. Но она действительно хороший мастер и хорошо себя успела зарекомендовать. Как-то она даже в передаче на американском ТВ выступала. Сейчас она уже не так много работает. Нет нужды. Так что берет только тех «клиентов», которых уже годами обслуживает. Кстати, Люся только недавно решилась сама обзавестись щенком — раньше все времени не было. Назвала Нэнси. Там у псов все имена американские, но я, когда приезжаю, сразу же переименовываю на свой лад. У меня она Настей становится.
— А вас супруга не стригла, или вы сами экспериментируете со своими кудрями? — Как-то Люся сказала, что ей абсолютно все равно что стричь: людей, кусты, собак… Лишь бы стричь. Она и меня много раз стригла, и знакомых моих стригла. Все были довольны. И даже себя она сама стрижет. То под ершик, то еще чего у себя на голове придумает. И краситься она любит. Вечно что-то себе на голову льет. Покрасится в кислотный цвет, и американские полицейские сразу же у нее документы проверяют.—
Любовь на расстоянии — это мучительно и трудно? — Я бы, конечно, хотел жить с ней в Америке. Но что я там буду делать? Кому я там нужен? Конечно, приятно каждый день выходить вечерком с любимой женой к океану и встречать закаты. Но остаться в Майами я смогу не скоро, только когда накоплю очень много денег. Впрочем, если сравнить мое нынешнее положение и деньги, которые у меня были двадцать лет назад… Сейчас — я настоящий Рокфеллер”.
А это его слова об их отношениях:
— Мы с Люсей находимся рядом где-то 3,5 месяца в году, а все остальное время общаемся по телефону. У нас такой брак-дружба, понятно, что не первой страсти и не первой свежести.
