Мы далеко не богатые люди, и пять тысяч для нашей семьи – тоже деньги.
Именно такой взнос определил председатель родительского комитета.
Услышав, какие роскошества входят в эту сумму, родители взорвались восхищенными возгласами, и десятки рук взмыли вверх. Это и фото- и видеосъемка, и выпускные альбомы, и подарки как детям, так и всем сотрудникам детского сада, и украшение зала, и пресловутые аниматоры, и гелиевые шары.
К моему удивлению, большинство родителей оказались за.
Не подняли руки только я да еще один папа, который скромно молчал в уголочке. Я этого папу прекрасно знаю. Не потянут они с женой пять тысяч. Они и сотню-то порой с трудом находили. Но они никогда не кричали, мол, мы бедные, помогите нам. На протяжении нескольких лет они просто скромно от всего отказывались: от фотографий, кукольных спектаклей и других развлечений.
Я предложил родителям немного поумерить пыл и сократить ненужные расходы.
Например, можно было смело отказаться от видеосъемки, оставив только фотографа или видеооператора. Сейчас в каждом телефоне имеется камера: хотите – снимайте сами. Выпускной альбом тоже можно было бы сделать самим. Я бы даже взял эту миссию на себя. Да и зал дети сами бы украсили. Им бы это даже интересно было. Подарки можно было бы подарить только своим воспитателям да нянечке. Зачем мы одариваем всех, вплоть до дворника и секретаря? Зачем опять же эти шары? Может, мы еще голубей живых закажем? Аниматоры к чему? Воспитатели утренник и без того организуют.
Конечно, я слышал, что некоторые и по 7, и по 8 тысяч собирают. Покупают дорогущие подарки не только для сотрудников, но и для самого сада – палас там какой-нибудь или мебель. Для воспитателей отдельно кафе заказывают. Оставляют напоследок кругленькую сумму на ремонт. Можно подумать, они до этого ни разу на ремонт не сдавали.
Вот у наших друзей, ребенок которых посещает другой сад, на выпускной собирали всего по 3 тысячи. На эти деньги у них и фотосъемка заказана, и небольшие презенты воспитателям, и подарки детям (наборы письменных принадлежностей), и угощение. А к чему больше-то? Хотя для некоторых и это неподъемная сумма.
Как только я все это высказал, поднялся такой гвалт, что я боялся: живой оттуда не уйду.
Мол, все проголосовали, значит, решено. Ладно, согласился я, выкрою как-нибудь. А как быть с другим папой, тем, что в уголке молчит?
После собрания я подошел к группе особо активных родителей и поведал им о молчаливом папе. «А мы что сделаем? – возмутилась одна дама. – Пусть не ведет сына на выпускной да и все!» Я спросил у нее, как объяснить этот факт малышу, но дама не нашлась, что ответить. Я предложил родителям скинуться сверху еще хоть рублей по сто для бедного мальчишки. Но все заорали наперебой: почему это, мол, мы должны за чужого ребенка платить?
Выпускной еще впереди. И, может, за такие деньги он будет действительно грандиозным.
Вот только кому нужны такие понты: детям или все-таки их родителям?
