Знакомые улетали в отпуск и оставили ключи от дачи. Ну, там шашлыка, если захочется на природе, али грядки прополоть с овощами разными полезными. Да мало ли, для чего еще могут понадобиться ключи от чужой дачи? В этот раз ключи понадобились именно для «прополоть». Поскольку все посеяно-посажено и необходимо периодически лелеять насаждения посредством выдирания незапланированных вредных травинок и окапывания кустиков.
Уезжая, они предупредили, дескать, там скотина живет одна, иногда в гости приходит, вы уж его не обижайте. Покормите если что… И на этой загадочной ноте отбыли на далекие Гавайи.
Я поначалу удивился столь странным отношениям с соседом. Если он скотина,то на кой мы должны его кормить? Хотя зная добрый нрав друзей, вполне мог допустить, что они подкармливали кого-то там. Времена, знаете ли такие. Может он и скотина, а человек хороший?
В общем, нам, что полить-прополоть, что скотину покормить — один фиг. Надо,значит покормим. Может он там типа сторожа?
В первый же вечер пришел скотина. После звонка на далекие Гавайи с уточнениями и описанием объекта, мы удостоверились, что скотина, тот самый. Точнее правильно сказать — Скотина. Потому, что «Скотина», это было его имя.
Скотина пришел ровно в восемь, оглядел участок, и присев в углу засвистел печальную песню. Песню обманутого и разочарованного в этой жизни существа. Именно после этого мы позвонили и уточнили что оно такое.
Скотиной оказался бурундук, который регулярно приходил к ним на участок и унылым посвистыванием требовал пожрать.
На вопрос, а кто же маленького бурундука назвал таким громким и мужественным именем, знакомые смущенно переглядывались и лепетали что-то, типа, он сам так представился.
Как бы то ни было, а Скотина каждый день приходил к ним и пытался высвистеть еду. Прям как бродячий музыкант, поющий за пропитание.
Я до этого, конечно видел бурундуков в лесу, и мультики с их участием тоже. Но вот так, когда из леса выходит бурундук по имени Скотина, приходит к тебе и поет лично для тебя, тут я даже и историй таких не слышал. В первый вечер мы от щедрот своих навалили ему около крыльца гору семечек. Скотина, увидев кучу, резко подавился нотами и стал судорожно укладывать в рот семена подсолнечника, стараясь соблюдать минимальный коэффициент разрыхления во рту. Как показал опыт, для него не существовало понятие «большая куча семечек». Любую кучу он телепортировал куда-то в течение, максимум, десяти минут. За очередной порцией он возвращался со впалыми, как у узника книги«Эффективная диета», щеками, но через минуту судорожной работы лапок,щеки его приобретали форму, которой позавидовала бы и Саманта Фокс. Скотина не боялся ничего и никого. Боялся он только одной вещи, что семечки когда-нибудь закончатся, и тогда пропадет смысл жизни. И поэтому Скотина не позволял им долго залеживаться у крыльца.
Чтобы телефоны не мешали, мы их складывали кучкой на столе, стоявшем на улице. Всегда рядом и слышно, если кто позвонит.
… Как обычно, вечером, проявляя чудеса пунктуальности, около крыльца появился Скотина. Брезгливо пошкрябав лапкой деревянный настил перед крыльцом, он зачем-то понюхал свой палец и, сосредоточенно глядя в даль,уселся на задницу. Настроение у него в этот вечер было сугубо лирическим,и пробежав глазами невидимые ноты, Скотина взял самую верхнюю и жалобно засвистел свою «Песнь голода».
В это время зазвонил телефон, лежащий на улице. Я сидел в доме, смотрел телек и позывные Скотины не слышал. Зато услышал телефон.
Супруга, которая была на улице, и слышала и Скотину, и телефон, решила, что бурундук существо приоритетное, а на звонок и я могу ответить. С этими,в общем-то, справедливыми мыслями она высыпала горку семечек перед Скотиной. Наглый менестрель тут же заткнулся и захапал первый транш из кучи. Но в рот положить не успел. Только он открыл свое бездонное забрало,как на крыльце показался я, и не тратя времени на перебирания ногами по ступенькам, прямо с крыльца сиганул вниз. Подо мной еще плавно проплывали все пять ступенек, как я почувствовал, что воздух как-то стал гуще,и предчувствие чего-то необычного охватило меня со страшной силой.
Скотину тоже охватило предчувствие необычного. Но только спустя пару секунд… За это время моя туша с грохотом приземлилась на доску, где на другом ее конце мохнатое дарование готовилось вкушать заслуженные лавры.
Эффект качелей был поразительным. Скотина, все так же с открытым ртом и с полными, как бабка на базаре, лапами семечек, напрочь игнорируя силу притяжения, стремительно взмыл ввысь строго вертикально и с грустным свистом скрылся в низкой облачности.
Я еще как-то мельком отметил, странное дело, бурундуки что-то разлетались нынче, к дождю должно быть.
… Земля торжественно встречала своего сына секунд через несколько. Где он был все это время и что видел, никто так и не узнал. Но судя по расширенным глазам и распушенному и без того не маленькому хвосту видел он много и страшное. Приземлившись на мягкую землю, он как диверсант, десантированный в тыл врага, беззвучным комком меха сквозанул под крыльцо и исчез.
А перед крыльцом осталась лежать непочатая кучка семечек, как бы символизируя, сколь недолговечно бывает искусство.
— Он больше не придет — мнение было единодушным. И никто бы не пришел после несанкционированного посещения стратосферы!
Стало почему-то грустно. Я присел около кучки семечек. Нет, он точно не придет. Автоматически я выцепил глазом крупную семечку на вершине кучки,захватил ее пальцами и громко хрустнул.
Из-под крыльца раздался негодующий свист. Там, растопырив лапы, как борцы сумо перед схваткой, стоял покачиваясь Скотина и смотрел на меня злобными, черными глазками. Хрен тебе, а не мои семечки! — говорили его глаза. И еще многое чего я прочитал в них о себе.
И я до сих пор удивляюсь, откуда бурундуки знают такие слова?!
