Говорят, какие туфли — такая и жизнь. Я решила изменить жизнь к лучшему и купила стильные туфли в самом дорогом магазине. Ну правда, если от них зависит уровень жизни, так чего мелочиться? Надо хотя бы в мечтах ни в чем себе не отказывать. Золушка-то попала во дворец лишь потому, что размер туфель подошел.
Туфли-лодочки бежевого цвета сидели на ноге, словно на Золушке, — как влитые. И я решила «выгулять» их на работу. Хорошие вещи любят, когда их носят.
Сотрудники не обратили внимания на моё вложение в гардероб. Все спешили на урок иностранного языка — в порядочных компаниях служащие должны владеть языком. И не только языком тела, любви и одежды. Желательно еще и языком той страны, в чьей компании ты имеешь честь трудиться.
— Good morning friends, — поприветствовала нас учительница.
— И вам того же, — подумала я. А сама как бы невзначай взглянула на свою новую обувку. Они стоили того, мои милые туфельки из тончайшей кожи на изящном устойчивом каблучке и с золотым хлястиком. Нога казалась стройнее и длиннее, и я чувствовала себя так, словно у меня в жилах течет дорогое шампанское.
Понятно, что под одеждой все люди голые, а без туфель — разутые. И все же, как здорово, когда у тебя на ногах красуется изделие всемирного бренда. Странно, что никто не заметил эту красоту. Можно подумать, что все они обуты в изделия фирмы с мировым именем.
— Ketrin? — обратилась ко мне учительница. Оказывается, пока я мысленно играла в богему, она дала группе задание. И сейчас я должна была ответить на вопрос.
— Sorri, — пролепетала я. Учительница посмотрела на меня снисходительно.
Ненавижу такие взгляды. Он как бы говорит: ну что с нее возьмешь? А что можно взять с человека, который ничего не собирается отдавать? Интересно, а во что она сама обута? Я откинулась на стул и посмотрела под стол. Сначала я не поверила своим глазам. Там под столом шла своя никому не ведомая жизнь. Надо сказать, что группа состояла из руководства компании — генеральной директорши, ее охранника, бухгалтера и трех топ менеджеров. Причем, охранник и бухгалтер были мужем и женой.
Так вот под столом сплелись две ноги — мужская и женская, и это были ноги директорши и ее охранника. От неожиданности я даже не обратила внимания, какой фирмы их обувь. Интересно, от кого он ее там под столом охраняет? Я подняла глаза и посмотрела на группу. Директриса, как прилежная ученица, что-то писала в блокноте. А охранник с умным видом рисовал фигурки. Жена охранника улыбалась своим мыслям, которые, судя по всему, были далеко отсюда. Менеджеры зевали с закрытым ртом. Учительница рассказывала про правильные и неправильные глаголы. Мне хотелось переместиться под стол и посмотреть, что там происходит. Я уронила ручку и, наклонившись за ней, с интересом увидела продолжение. Его нога в отутюженных со стрелками брюках и начищенных черных туфлях не двигалась. А ее — в красных лакированных туфлях и бежевых колготках в сеточку — медленно скользила по его лодыжке.
— Глаголы бывают правильные и неправильные, — отвечала бухгалтерша, которая была в полном неведении того, какие глаголы имели место быть под столом.
— Интересно, «любить, ценить, изменять» — где здесь правильные глаголы, а где неправильные? — думала я.
Я выдвинула свою ногу из-под стола и посмотрела на свою обновку. Бежевые лодочки больше не производили на меня такого впечатления. Кажется, они слишком дорогие, слишком бежевые и слишком много повидавшие. Придя домой, я сняла их, вытерла, положила в коробку и отнесла обратно в магазин. Мне не хотелось больше надевать обувь, ставшую свидетелем измены. На вопрос продавщицы, в чем проблема, я ответила: «Они слишком много знают»…
